Демерджи. Надвратная церковь крепости Фуна

Четверг, Февраль 17, 2022 400
Демерджи. Надвратная церковь крепости Фуна

Демерджи. Надвратная церковь крепости Фуна

Средневековое укрепление Фуна дошло до нас в руинах. Находясь на границе между владениями генуэзцев и феодоритов и являясь форпостом последних, оно имело важное стратегическое значение на пути, ведшем из центральных районов полуострова к южному побережью. Фуна занимает вытянутую с запада на восток небольшую возвышенность (размеры 56х106 м) у западного подножия горы Демирджи, севернее села Лучистое Алуштинского района. Обороноспособность её с юга обеспечивалась скальными обрывами, с остальных сторон – крепостными стенами толщиной от 1,6 до 2,7 м. Единственная дорога подходила к северо-восточному углу укрепления, где находились наружные ворота. За ними, несколько дальше, следовала архитектурная доминанта комплекса – корпус внутренних ворот с надстроенной  церковью.
Историческое прошлое крепости Фуна, возведённой после образования княжества Феодоро – по нашему предположению, на рубеже XIII–XIV веков – таит в себе много вопросов. Изучение памятника с начала XIХ столетия свидетельствует о неоднократных его восстановлениях, сопровождавшихся усилением оборонительных стен и появлением новых зданий. Постройки Фуны пострадали не только от вражеских нападений, но и от землетрясений. Катастрофическое землетрясение 1927 года стало причиной
окончательной их гибели.

Княжество Феодоро представляло собой серьёзную политическую силу на полуострове и с его правителями считались не только генуэзцы, но и владевшие большей частью полуострова татары. Деловые связи были налажены и с различными странами, в частности с Московией. Учитывая армянское происхождение правителей Феодоро – князей Гаврасов-Таронитов, армяне, а точнее армяне-алкидониты, к каковым относились Гаврасы-Тарониты, имели значительное влияние на общественно-политическую
жизнь княжества. Активное участие они принимали и в строительстве оборонительных сооружений, в том числе и Фуны. Разумеется, вначале были возведены основные крепостные постройки – стены, жилища для воинов гарнизона, склады, а затем уже надвратная церковь. Крепостные ворота в зависимости от рельефа местности находились несколько ниже отметки пола следовавшего за ними открытого коридора. Высота их минимальная, достаточная для прохода вьючных животных, что облегчало защиту.
Корпус внутренних ворот выступает за линию восточной стены укрепления в виде объёма неправильной полуциркульной формы. О н состоит из трёх арочных въездных проёмов и расположенных между ними двух помещений. Первый проём (ширина 1,5 м) стоит напротив наружных ворот, а второй – под углом к первому. Оба имеют значительную глубину (более 1 м) и выложенное кладкой арочное завершение. Напротив второго проёма, несколько дальше по коридору, располагался третий проём, который выводил во двор укрепления. Дуга, обводящая стрельчатую арку этого проёма, была собрана из тёсаных клиновидных блоков и опиралась на колонны. Составляющие корпуса внутренних ворот некогда были «объединены» под деревянной кровлей.

Время появления надвратной церкви точно не известно. По мнению В. П. Кирилко, датой её возведения следует считать 1459 год, указанный в высеченной на закладной плите четырёхстрочной греческой надписи. Учёный связывает эту посвятительную надпись как со строительством донжона и одновременными с ним восстановительными работами, так и с возведением надвратной церкви.

Фуна. План укрепления (заимствован из книги В. П. Кирилко
«Крепостной ансамбль Фуны (1423–1475 гг.)».
Фуна. Внутренние ворота укрепления.

Учитывая архитектурно-художественные особенности и тип церкви, её следует отнести к концу XIII – началу XIV веков, когда стало возрастать могущество Феодоро, требовавшее укрепления оборонительных рубежей княжества. В связи с важным стратегическим значением Фуны, должное внимание было уделено повышению её обороноспособности. Максимально усилилась и застроилась небольшая (всего в 0,5 га) площадь укрепления, а церковь была помещена над корпусом внутренних ворот, чего вполне
допускали размеры этого строения и, особенно, полуциркульная на восточной стороне, пригодная для апсиды форма плана.
Двухъярусная композиция с надвратной церковью – исключительное явление в истории культового зодчества Крыма. Нахождение церкви над корпусом внутренних ворот не нарушало функционального назначения последних. Сохранялся основной вход в укрепление и назначение бойницы в полукруглой стене для его защиты. С целью повышения обороноспособности этого участка, позднее с севера и с юга были возведены дополнительные стены, контрфорсы, утолщены основания, устроены откосы для
отбрасывания рикошетом камней, сбрасываемых защитниками.
Церковь Фуны нельзя отнести к числу двухэтажных храмов с усыпальницей на первом и молитвенным залом на втором этажах. Таковые не известны в Крыму, но практиковались в Армении, на Кавказе и в странах Балканского полуострова. Основываясь на том, что у внутреннего корпуса ворот был обнаружен аркосолий с погребальной камерой, в которой, тем не менее, не сохранилось, а возможно и не имелось захоронения, В. П. Кирилко отнёс надвратную церковь к разряду поминальных. Однако во всех известных двухэтажных церквях-усыпальницах нижний этаж никогда не был проходным. Он имел единственное поминальное назначение, чего в данном случае не наблюдаем. Поэтому, думается, правильнее отнести памятник к типу чисто надвратных церкБогородицы) над восточным входом в монастырь Татэва.

Надвратная церковь Фуны постоянно действовала, почему и находилась в неплохой сохранности. С учётом довольно обширной площади молитвенного зала (около 50 м2), можно заключить, что ею пользовались не только воины гарнизона крепости, но и жители близ расположенных небольших селений, не имевшие своего храма. После переселения христиан из Крыма в 1778 году здание церкви стало разрушаться, а землетрясение 1927 года превратило её в руину, растаскиваемую населением ближайших сёл на стройматериал.

Фуна. Внутренние ворота укрепления. Вид с северо-запада.

вещалась в публикациях многих авторов. Как справедливо отмечает В. П. Кирилко, ранние сведения, например, у Ф. Дюбуа де Монпере, отличаются краткостью описания, схематичностью и неточностью изображений, с указанием принадлежности памятника грекам из-за недостаточной его изученности. Более достоверные данные приведены в работах А. Л. Бертье-Делагарда, Е. В. Веймарна, К. К. Когонашвили и О. А. Махневой. Наиболее же подробной, резюмирующей все предшествующие публикации является упомянутая выше работа В. П. Кирилко.

Фуна. Обмер внутренних ворот и надвратной церкви,
выполненный А. Л. Бертье-Делагардом в 1889 году (заимствован из книги В. П. Кирилко
«Крепостной ансамбль Фуны (1423–1475гг.)».

Участие армян в строительстве Фуны и её надвратной церкви впервые отметил А. Л. Бертье-Делагард, обследовавший комплекс с выполнением обмеров и фотофиксации в 1889 году. Основываясь на генуэзских данных XV века, он фиксирует ведущую роль в строительстве крепости феодала армянского происхождения Дербиберда (в расшифровке Тер-бей-Бедрос), указывая также на «турецко-армянский» характер декора на перемычке, венчавшей вход в надвратную церковь, и «явно армянский стиль» сооружения самой надвратной церкви. О . И. Домбровский, усматривая в памятнике наличие «армяно-малоазийских и восточно-византийских элементов», считает Фуну укреплённым монастырём.

Фуна. Продольный разрез внутренних ворот и надвратной церкви,
составленный А. Л. Бертье-Делагардом в 1889 году (заимствован из книги
В. П. Кирилко «Крепостной ансамбль Фуны (1423–1475 гг.)».

К. К. Когонашвили и О. А. Махнева, основываясь на археологических данных и анализе исторических сведений, датируют церковь концом XIII века, подчёркивая существенные её изменения в XVII–XVIII веках. В отличие от них, А. Л. Якобсон относит памятник к XVII веку, утверждая, что в этом здании и в его декоре нет «абсолютно ничего армянского и византийского». Значительные работы по изучению Фуны проводятся Горно-Крымской экспедицией ОАК ИА АН УССР под руководством В. Л. Мыца. В проственных и конструктивных особенностях крепостных построек, определяющих историческую ценность памятника.
Письменных сведений о возведении церкви, по-видимому, не существует (о ней не указывается в упомянутой греческой надписи 1459 года), почему судить о времени её строительства и строителях можно только на основании анализа архитектурно-художественных особенностей. Несомненно, надвратная церковь принадлежала краспространённым на территории Крыма однонефно-сводчатым сооружениям с полу-циркульной алтарной апсидой на восточной стороне. Судя по обмерам, составленным А. Л. Бертье-Делагардом, чётко выстроенный внешний объём здания имел гладкие стены, выложенные из тёсаного камня, и акцентированный резной орнаментированной перемычкой портал на южной стороне. Небольшие окна фактически не имели украшений.
Фуна. Рисунок южного портала надвратной церкви, опубликованный Дюбуа де Монпере в 1843 году (заимствован из книги В. П. Кирилко «Крепостной ансамбль Фуны (1423–1475 гг.)». – С. 19). цессе этих работ выявляются ценные сведения о фортификации, архитектурно-художественных и конструктивных особенностях крепостных построек, определяющих историческую ценность памятника. Письменных сведений о возведении церкви, по-видимому, не существует (о ней не указывается в упомянутой греческой надписи 1459 года), почему судить о времени её строительства и строителях можно только на основании анализа архитектурно-художественных особенностей. Несомненно, надвратная церковь принадлежала к распространённым на территории Крыма однонефно-сводчатым сооружениям с полу-
циркульной алтарной апсидой на восточной стороне. Судя по обмерам, составленным А. Л. Бертье-Делагардом, чётко выстроенный внешний объём здания имел гладкие стены, выложенные из тёсаного камня, и акцентированный резной орнаментированной перемычкой портал на южной стороне. Небольшие окна фактически не имели украшений.

Фуна. Рисунок южного портала надвратной церкви, опубликованный Дюбуа де Монпере
в 1843 году (заимствован из книги В. П. Кирилко «Крепостной ансамбль Фуны
(1423–1475 гг.)».

Показательны характеристики здания: переменчивая ширина как молитвенного зала, так и алтарной апсиды, отсутствие «плеч» по сторонам последней, отсутствие системы подпружных арок, поддерживавших стрельчатый свод, что придавало интерьеру определённое художественное своеобразие. Этому в значительной степени способствовали и спаренные стрельчатые ниши с колонкой посередине, устроенные в северной и южной стенах визави. Это уникальный приём, позволивший расширить среднюю, обычно многолюдную, часть молитвенного зала на один метр. Не исключена возможность выполнения ниши под влиянием схожего элемента из монастыря Арич в Армении. Подразумеваются аркатуры западных приделов второго этажа монастырской церкви, относящейся к концу XII – началу XIII веков. По глубине алтарная апсида соответствовала полукруглому объёму корпуса внутренних ворот, выступающему с поверхности восточной крепостной стены. Но поскольку канон Армянской церкви предписывает выполнение богослужения исключительно на неподвижном алтаре, то апсида была несколько выдвинута вперёд, в результате чего появилась возможность поместить святой алтарь на широкой второй арке корпуса внутренних ворот. В северной стене церкви, ближе к алтарю, имелась небольшая ниша с арочным верхом – возможно святая купель. 
Освещение интерьера было ограниченным, но вполне достаточным. Свет поступал из небольших окон на западной и восточной сторонах, расположенных, соответственно, под щипцом и в апсиде. Третье окно, как исключение, располагалось в северной стене – в нише. Единственная входная дверь в церковь, шириной в 85 см, в зависимости от нахождения здания устроена на втором этаже. О на расположена у левого края южного фасада, что, тем не менее, вполне обеспечивало заполнение внутреннего пространства и эвакуацию посетителей. Такой приём не является исключением в практике крымских армян. О неизвестен по церкви в селе Козы, находящегося на юго-восточном побережье, севернее Судака.

Фуна. Капитель, украшавшая арочный проем на западном фасаде внутренних ворот. Обмерен
А. Л. Бертье-Делагардом в 1889 году (рисунок заимствован из книги В. П. Кирилко «Крепостной
ансамбль Фуны (1423–1475 гг.)».

Заслуживает внимания декоративно-орнаментальное убранство сооружений укрепления. Как уже говорилось, широкий западный въездной проём, выводящий во двор крепости, завершался аркой, опиравшейся на колонны. Восьмигранные колонны были поставлены в толще стены, что даёт основание предполагать об отсутствии здесь заполнения – дверных полотен. Фусты колонн были выполнены из цельных каменных блоков, на одном из которых, на обращённой к стене грани, виднелся знак выполнившего его мастера. Это вторая буква армянского алфавита «Բ» (Б), свидетельствующая о на-
циональной принадлежности исполнителя. Можно предположить, что ею начиналось имя или прозвище строителя. Буква довольно большая – 11,5х4,5 см. Выполнена она треугольным углублением в 3 мм,
острым металлическим инструментом, как это делалось мастерами средневековой Армении. Показательно, что буква изображена перевёрнутой, что даёт основание предположить о вторичном использовании фуста в обратном положении. Не меньший интерес представляет капитель колонны, существовавшая в начале XIX столетия. Временами она считалась утерянной, потом дважды обнаруживалась, а в настоящее время от неё остались только небольшие фрагменты. По словам В. П. Кирилко, её впервые зарисовал художник Паскаль в 1821 году, а в 1889 году обмерил А. Л. Бертье-Делагард. Считая этот обмер неточным, В. П. Кирилко реконструировал капитель по изученным остаткам. Предложенный им вариант несколько отличается от обмера 1889 года.

По нашему мнению, произошло недоразумение. Исследователи обмеряли не одну и ту же капитель, а две разные, но однотипные. О дна из них, видимо, украшала западные ворота, выводящие во двор укрепления, а другая – одну из композиций со спаренными нишами в молитвенном зале. Колонны, поддерживавшие их, имели примерно одинаковую высоту. По своей форме капители довольно просты. Они представлены в виде каменного объёма высотой в полуметра. Верхняя, квадратная в срезе часть переходит в нижнюю восьмигранную. «Связывающие» их дуговидные переходы украшены стилизованными акантами. Подобные угловые срезы, или сталактиты, часто практиковались как в сред-
невековых памятниках Крыма, так и Армении, почему причисление О. А. Махневой капителей Фуны к «типичному и широко распространённому поздневизантийскому варианту коринфской капители» не имеет достаточно оснований.

Фуна. Хачкар, вставленный в южный портал надвратной церкви. Рисунок Дюбуа де Монпере,
опубликованный в 1843 году (рисунок заимствован из книги В. П. Кирилко «Крепостной
ансамбль Фуны (1423–1475 гг.)».

В отличие от западного входа корпуса внутренних ворот, ведущий непосредственно в церковь южный вход, ввиду его нахождения в стороне от основного пути движения
обитателей укрепления, выполнен значительно проще. Единственным его украшением является резная перемычка, или архитравный блок. Как полагают некоторые учёные, архитрав относится ко времени возобновления церкви, что, по-видимому, соответствует действительности. А. Л. Бертье-Делагард,
изучивший резьбу на нём, считает её армянской. Поверхность плиты разделена на три части. Соответствующая ширине входного проёма средняя часть содержит прямоугольное поле с полукружиями по сторонам (видимо предназначавшаяся для надписи) и расположенные в углах небольшие розетки. Узкие боковые части также заполнены розетками с лепестками по верху и низу.
Орнаментация розеток различная – растительная и геометрическая. При этом, и композиция, и мотивы свидетельствуют о декорировании архитрава армянским резчиком. Особый интерес представляют довольно часто встречающиеся в Крыму небольшие армянские хачкары. На территории крепости Фуна они известны по рисункам Ф. Дюбуа де Монпере и Д. М. Струкова. По сохранившимся в архиве ЛОИА АН СССР полевым записям последнего, увиденный им хачкар помещался в «нише оградной стены храма»3. Судя по рисункам, в центре располагался относительно простой по форме процветший крест на пальметочном основании. Периметр плиты был обведён плетёными жгутами.

Фуна. Хачкар. Рисунок Д. М. Струкова, выполненный в 70-х годах XIX века (рисунок
заимствован из книги В. П. Кирилко «Крепостной ансамбль Фуны (1423–1475 гг.)».

Интерес представляет верхнее очертание плиты. В одном случае оно показано полукруглым, в другом прямоугольным, что вместе с разной формой жгутов и пальметочных оснований, позволяет предполагать о существовании двух хачкаров. Заслуживает упоминания особенность кровельного покрытия церкви. Найденные
при раскопках каменные фрагменты подтверждают, что покрытие было сделано не из черепицы, а из каменных плит, практиковавшихся в армянских культовых постройках не только средневековой Армении, но и Крыма. Учитывая высокое качество таких покрытий, генуэзское начальство советовало
своим соотечественникам применять их при сооружении цистерн в Кафе. Церковь крепости Фуна – единственный пример надвратного культового сооружения на территории Крыма. Показательны неизвестные в практике крымских армян объёмно-пространственная композиция и архитектурные детали, которые придают памятнику индивидуальность. Надо надеяться, что последующие археологические исследования обнаружат новые интересные данные о прошлом этого уникального архитектурного комплекса.

Макет крепости Фуна, демонстрирующийся на территории памятника.

Источник:

Архитектура крымских армян. – Симферополь: ГАУ РК «Медиацентр им. И. Гаспринского »,2019 г..         Халпахчьян О.Х. в редакции Саргсян Т.Э.

ISBN 978-5-6042975-0-6

 

ПОДДЕРЖИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, НАШ САЙТ
С Вашей помощью он станет более полезным и информативным.

 Помощь проекту
Читайте еще

Руины армянских храмов Крыма