Среди сохранившихся в Крыму более двух десятков армянских средневековых памятников особо выделяется архитектурный комплекс Сурб-Хач (Святого Креста), некогда местный престольный монастырь Армянской Апостольской Церкви. В течение долгих веков в этих древних стенах восседали архиепископы, управлявшие делами армянской колонии Крыма, старавшиеся обеспечить своему приходу среди генуэзцев и татар, а позднее турков и татар относительно благоприятные условия жизни. Монастырь служил также очагом просвещения, в котором действовала духовная семинария, создавались рукописи, писались поэмы.
Дошедшим до нас древнейшим сооружением ансамбля является храм Сурб-Ншан (Святого Знамения). Согласно надписи, высеченной под карнизом барабана купола, он был основан в 1358 году иноком Ованесом, его родными братьями и соратниками. Памятные записи армянских рукописей, созданных в Крыму, подтверждают это сообщение. Из этих же источников узнаем, что инок Ованес, он же Ованес Себастаци (уроженец Себастии) с 40-х по 80-ые годы XIV столетия был духовным предстоятелем армян Крыма. Одним из его родных братьев был купец Акоп, который, по всей видимости, оказывал финансовую поддержку при воздвижении храма. Его второй брат, которого звали Хазарос, был священником. Средневековый источник, относящийся к 1368 году, сообщает о нем следующее: «… в особенности помяните ради Христа родного брата тер Ованнеса, любимого и отважного Хазара, который в этом году скончался… и было похоронено почтенное тело его под кровом новопостроенного храма Сурб-Ншан, где много работал и сам Хазар над воздвижением нового храма». Приведенное сведение оставлено писцом Стефаносом, сыном известного каллиграфа и миниатюриста Натера.
Что касается собственно построения храма, то тот же Стефанос пишет, что инок Ованес «учился и учил не только словом, но и средствами в дело воплощал изученное из священных писаний. И среди множества других дел построил и храм в своем монастыре: небесный, с арками и куполом из обтесанных камней, назвав его Сурб-Ншан, с пятью хоранами и девятью ступенями по образу верхнего Сиона, и назначил священнослужителей…». Как в первой, так и во второй частях записи Стефаноса есть определенный намек на то, что храм строился в уже существовавшем монастыре. Другими словами, источник дает основание предположить, что монастырь существовал еще до 1358 года. По этому поводу следует вспомнить сообщение историка Г. Спасского о том, что сами армяне относили основание своего монастыря к 1283 году.
Монастырь Сурб-Хач в армянских рукописях и лапидарных надписях упоминается и в более поздние периоды. Источники сообщают не только о воздвижении в нем того или иного сооружения, но и о восседавших архиепископах – предстоятелях Армянской Апостольской Церкви.
Авторы 40-х годов XVII века даже свидетельствуют, что в тот период в монастыре Сурб Хач восседали сразу два архиепископа, которые совместно правили духовными делами (и не только) армян. Первый из них, владыка тер Хачатур, к тому времени был уже пожилым и нуждался в помощнике. Второй, владыка тер Григор, был моложе и во всем помогал ему. Подобное явление не было чем-то исключительным или необычным в истории Армянской Церкви. В ту пору нередко даже на католикосском престоле одновременно восседало несколько владык – патриарх вместе со своими коадъюторами. После смерти тер Хачатура архиепископ Григор стал единоличным предстоятелем и правил до 1659 года.
В 1887 году настоятелем монастыря Сурб-Хач был назначен архимандрит Хорен Степане, который всеми силами старался сохранить и укрепить древнюю святыню, привлечь внимание к ней. Финансовые дела еще некоторое время продолжал вести житель Старого Крыма К. Бенклянц, что вызывало недовольство многих. Он же распоряжался и доходами от продажи леса и урожая виноградника в Судаке. Согласно архивным документам, монастырю Сурб-Хач принадлежало около 4-х десятин леса вокруг него, 3 десятины поливной земли и ¼ десятины фруктового сада.
Новый настоятель в первую очередь обратился в соответствующие организации с жалобой по поводу безжалостной вырубки леса, из-за чего ослабевали прилегающие к монастырю склоны, нарастала угроза образования селевых потоков и нарушалась деятельность монастырских родников-фонтанов. Он добился установления допустимой годовой нормы вырубки монастырского леса. С учетом крайнего его разорения, на ближайшие два года здесь была категорически запрещена всякого рода добыча древесины.
Весной 1890 года все монастырские поместья были возвращены настоятелю, кроме земли в Перекопе, которой распоряжалось епархиальное начальство. Затем на благотворительные средства госпожи М. Шаур и нескольких армян Хорен Степане построил дорогу к Сурб-Хачу. За счет щедрых пожертвований жителя Симферополя П. Топаляна, феодосийцев М. Чемперджи, М. Берберян, К. Береберяна и других построил, обновил и обустроил монастырские здания. Об этом он писал: «Но в обветшалом монастыре, когда приводилось в порядок одно место, рядом с ним обваливалось другое, и невозможно было оставить его разрушенным…».
Предводитель Украинской епархии ААЦ Архиепископ Григорас Буниатян
Х. Степане обновил и взятую под двускатный шатер колокольню на западной стене гавита, а вскоре осуществил и свой давний замысел: заменил установленную в XIX веке луковичную кровлю церковного купола привычным для армянских церквей пирамидальным шатром. Об этом своем желании он пишет в 1891 году в своей книге «Монастырь Сурб-Хач Крыма»: «Очень хотелось бы придать куполу традиционную армянскую форму». А об установлении нового шатра свидетельствует уже И. К. Айвазовский в своем письме к армянскому католикосу Мкртычу Хримяну, составленном незадолго до своей кончины – 16 февраля 1900 года. Обращаясь к своему духовному отцу по поводу уже ставшего епископом Х. Степанэ, И. К. Айвазовский пишет, что этот трудолюбивый священнослужитель восстанавливал фонтан в монастыре Сурб-Хач, ставил там новый церковный купол, приводил в порядок дорогу, здания, монастырские сады, укреплял среди крымских армян основы родного языка и традиции национальной церкви. В заключение он подытоживает, что жалко оставить столь энергичного и преданного делу человека, который к тому же был уже пожилым и нездоровым, в лесной глуши, тогда, как он мог быть более полезен своему народу на другом месте. И действительно, деятельность Хорена Степане в Сурб-Хаче ознаменовалась не только восстановительными и строительными работами, но и возрождением национальных традиций, возобновлением регулярного богослужения, организацией церковных праздников в дни Успения Богородицы и Святого Креста. Сохранилось описание празднования в Сурб-Хаче дня «Успения Богородицы» летом 1890 года: «…благодаря досточтимому настоятелю Хорену вардапету, который … восстановив строения монастыря, подготовил для паломников 16 комнат со всеми удобствами, их численность в этом году была вдвое больше, нежели в предыдущие. Надо отметить, что здесь ночью ни одна семья не осталась без крыши над головой, как это обычно бывает в местах паломничества на Кавказе. …
Досточтимый настоятель не только размещал их в комнатах, предоставлял им кровати, койки, умывальник, стол, стулья, но и бесплатно предлагал самовар со всеми принадлежностями и столовые приборы». Паломники начали прибывать с вечера субботы. После вечерней литургии для них были организованы праздничная иллюминация и гуляния в монастырских садах и двориках. Утром к приехавшим издалека присоединились армяне, проживавшие в окрестных городах и селах. После торжественной литургии были организованы трапеза и прогулки, в которых принимали участие все, независимо от социального и материального положения. Для мужчин праздничные столы накрывались на недавно обновленном балконе, между тем, как их семьи устраивались в близлежащих садах. «Во время обеда досточтимым настоятелем был поднят бокал за вечное процветание Святого Эчмиадзина. …Был предложен также тост в честь знаменитого живописца Ованеса Айвазовского, что было с ликованием передано его семье, обедавшей напротив монастыря, в лесу».
